Сколько на самом деле стоит мясо, произведенное на омских фермах?

Перед новым годом в Омске с прилавков сметали не только бытовую технику, но и продукты. В частности, мясо. И поскольку обозначился ажиотажный спрос, продавцы не преминули тут же взвинтить цены. В последние дни декабря говядина, цены на которую были относительно стабильными, вдруг стала продаваться по 450 рублей за килограмм и даже выше.

После новогодних каникул мы снова побывали на рынке (в данном случае на Центральном). За кило свиной вырезки здесь просили 300 рублей, за говядину – 400. Правда, одна из продавцов предложила купить у нее мякоть не за 400, а за 320 рублей. Потому что после праздников резко снизилось число покупателей.

Кто диктует цены?

И мне стало понятно, что ценообразованием у нас занимаются именно продавцы мяса. Это они определяют, сколько нас, покупателей, и от этого, сговорившись, назначают цену. Захотели бы перед новым годом – и по 500 рубликов выставили. Хочешь – бери, не хочешь – дело хозяйское.

Вся беда в том, что все мы понимаем: цены в мясных рядах завышены, но никто повлиять на них не может или не хочет. Покупателей, по сути, обирают. Но вступиться-то за них некому.

В принципе, процесс ценообразования в мясном секторе до примитивности прост: производитель сдает мясо заготовителю (перекупщику) по цене, скажем, 140 рублей за килограмм (это конкретный пример из периода до 1 ноября 2014 года). Посредник накидывает на эти 140 рублей, как правило, свои сто рублей, а уже на рынке к 240 продавец добавляет и свой интерес в размере тоже ста рублей. И в итоге мы получаем килограмм мяса по 340 рублей.

Можно представить, какие доходы принесли работникам мясного и околомясного прилавка в предновогодние дни. И в этой связи совсем не удивительно, что продавец мяса, как бы он не скромничал, человек далеко не бедный. И это – мягко говоря.

Но как в таком случае помочь именно бедным людям, пенсионерам, для которых поход за маленьким кусочком мяса превращается в большой удар по кошельку? Понятно, что цены накручивают посредники и продавцы. А на них управы нет. Да и как без них, ведь фермер вряд ли захочет сам стоять на базаре и продавать мясо? Тупик?

– Никакой не тупик, – возразил нам по телефону фермер Калачинского района Геннадий Руль, когда мы ему позвонили и задали этот вопрос. – Хотите – приезжайте, расскажу.

Вот такая арифметика

Очень интересно: неужели Геннадий Руль действительно знает, как ограничить аппетиты посредников и снизить цены на мясо? И мы поехали к нему вСтародубку, где в подсобке на весовой разговаривали около трех часов, ни разу даже чая не попив – не до чая было. Геннадий Руль знает сельский труд досконально, и хозяйством руководил, и фермерство поднимал. Все упущения видит. Все резервы. И ходы предлагает…

Впрочем, вернемся к ценам на мясо. Пример ценообразования на период до 1 ноября прошлого года по говядине мы уже привели. Все в точности то же самое и по свинине, с разницей лишь, что кило свиного мяса фермер отдавал по 110 рублей.

А сейчас, после декабрьского бума? Сейчас, говорит Геннадий Александрович, на базаре гораздо меньше мяса. И это лишь подстегивает перекупщиков: меньше объемы – будем брать свое ценой. И цену повышают. Заметьте при этом: закупочную цену диктует не тот, кто производит мясо, а тот, кто перекупает. Нормально?

При мне Геннадий Руль специально звонил одному из посредников и справлялся о цене. Ответ того он транслировал мне по громкой связи:

– Говядины сейчас маловато, – говорил перекупщик. – Поэтому принимаем по цене от 180 рублей до 200.

– А свиное мясо? – спросил Руль.

– Свинину по 170 беру.

И теперь мы понимаем, что, добавив по сто рублей каждый, посредник и продавец преподнесут покупателю говядину по 400 рублей и свинину по 370. Куда, скажите, это годно?

Тем более что тут есть и такой нюанс. Геннадий Руль говорит, что себестоимость производства килограмма говядины всего 140–150 рублей. А нам ее продают в итоге почти в три раза дороже. И если бы приличный доход доставался крестьянину… А то ведь ничего подобного, еще до минувшего ноября перекупщики брали мясо у производителей, не оставляя тем практически ни рубля сверх себестоимости. И фермеры на это шли, поскольку оборотные средства нужны. Сегодня при цене закупа в 200 рублей производителю остается 50 рублей прибыли, и это, согласитесь, обоснованно. А с каких щей в два раза больше с каждого килограмма берут себе посредник и продавец? Берут, заметим, с покупателей.

У них тоже есть затраты, – говорит Геннадий Руль. – Но у посредника затраты не превышают 20–25 рублей с килограмма, а в торговле затраты и того меньше – 15–20 рублей.

И выходит, если ограничить сумасшедшую рентабельность у посредника и продавца, самое дорогое мясо будет стоить около 300 рублей. Не больше.

Но вот ведь вопрос вопросов: как заставить посредников не накручивать цены, кто их проконтролирует и, если надо, погрозит пальчиком? Где найти законный и действенный рычаг?

К этому вопросу мы обязательно вернемся, но прежде необходимо сделать серьезное отступление.

Есть ли у министра бессонница?

Вот сейчас, в данную минуту, кто-нибудь задумался, почему способы снижения цен на один из самых важных продуктов принялись искать журналисты, а не чиновники? Да, журналисты являются такими же покупателями, как и все. Однако ведь и чиновники ими являются. Но вот им до цены на мясо в 400–450 рублей никакого дела нет. Тому же, например, министерству сельского хозяйства и продовольствия. Обратите внимание – «и продовольствия». Вот есть оно, продовольствие – и этого для них достаточно. А чтоб их еще и цены для населения волновали? Ну, это мы очень многого хотим.

И ведь все объясняется довольно просто. Во-первых, эта цена на мясо по зарплате большинства «минсельхозпродовцев» не бьет. Более того, здесь, вероятно, есть еще и запас прочности на будущее. Во-вторых, зарплата чиновника министерства никак не зависит не то что от цен, но и от того, сколько и какое мясо есть на рынке. И нет к этому никакого интереса, если не случится каких-то волнений.

Ну и в-третьих, перед министерством никто таких задач и не ставит. У нас вообще никто никогда не отличался на ниве реальной заботы о населении. И иногда вообще возникает вопрос, чем все-таки занимается наш Минсельхозпрод, если государственного в сельском хозяйстве ничего не осталось? Сбором сводок и докладами наверх: посеяли, надоили, намолотили, собрали, оставили под снегом?

А раз с них не спрашивают, они и не инициативничают. Чиновники наши самодостаточны, рискну предположить даже, что по большому счету до народа (а значит, и до цен на продовольствие) им особо-то и дела нет. Согласны со мной?

Правда, уже слышу возмущенные голоса, требующие чуть ли не распятия автора за вопиющую клевету на уважаемых людей. Но торопиться не надо, пусть прежде кто-то на примерах докажет нам всем, что тот же министр сельского хозяйства ночами не спит, все думает, как сделать продовольствие более доступным для очень бедного омского населения. И не только глаз не смыкает, но и совершает в этом направлении реальные и видимые шаги. И ради бога, только не вспоминайте публичные уверения министра Виталия Эрлиха о том, что цены на продукты расти не будут. Все омичи уже громко и натужно хохочут, словно попали на представление «Кривого зеркала».

С них не требуют – им и не надо. Их не кантуют – им и покойно. И где вы, в самом деле, видели чиновника, который по собственной воле хотел бы сделать лучше, чем есть?

Предложение губернатору. Сможет ли отказаться?

К чему это пространное отступление? А вот к чему. Геннадий Руль предлагает создать в городе (или определить) хотя бы один рынок, где бы торговали мясом (и не только) именно те, кто его производит.

– И вы сами, Геннадий Александрович, встанете за прилавок?

– Может быть, и встану. А если не встану сам, может торговать жена, дочь, в конце концов продавца можно нанять. Сегодня у любого есть «жигуленок», на котором он всегда привезет тушу. Но зато смотрите – два посредника исчезают, и в таком случае и крестьянин выигрывает – он не за 200 рублей кило продает, а за 300, и покупателю выгодно – ему мясо предлагают не по 400 рублей, а по 300. И если нас будет много таких, то цена будет держаться.

– Но гладко было на бумаге да забыли про овраги. Кто ж крестьянину даст вот так свободно работать и сбивать цены?

– Согласен, – говорит Геннадий Александрович. – Про овраги нельзя забывать. Потому на этом первом рынке не должно быть ни криминального, ни административного, ни ветеринарного разбоя. Да-да, не удивляйтесь, и ветеринарного. Вы попробуйте зайдите на рынке в ветслужбу. Там под видом экспертиз из привезенных туш вырезают лучшие куски мяса. Я знаю, что говорю и за свои слова отвечаю. Это же натуральная порча мяса, они же, не стесняясь, тут же варят для себя эти куски. И получается, ты делишься с ветслужбой мясом. Это надо исключить.

– Но встает еще вопрос забоя животных на подворье…

– На подворье всегда забой шел. Сегодня у посредников убойные площадки примитивнейшие. Но им можно. А крестьянину нельзя? В крестьянском дворе мясо, как правило, чистое и полезное, его ничем не пичкают. Вот и дайте этим людям места на рынке, и чтоб никаких посредников.

– Но ведь все равно не дадут торговать, – настаиваю я.

– Вот поэтому один рынок и нужно выделить. И полиции встать за производителя, обеспечивая безопасную работу. Вот тут и важны умелые организационные действия правительства.

Ну, о правительстве мы уже поговорили. Интересно, горят в соответствующем министерстве желанием взяться за это?

И еще вот интересно: насколько реальны и насколько наивны предложения фермера Геннадия Руля? Кто еще кроме него самого верит, что областное правительство вот так все (а что – все?) бросит и начнет заниматься рынком, обеспечивать охрану и правила игры, борясь за снижение цен, и не только на мясо? Лично я понимаю, что все это возможно только в одном случае: если идеей искренне и неформально загорится первое лицо области. Но и тогда существует опасность, что чиновники, не желая напрягаться, умеючи заболтают дело, тем более что губернатор у нас, мягко говоря, не слишком жесткий.

Тем не менее только Виктор Назаров может потребовать разработать соответствующую программу, назначить куратора и взять себе в союзники все население Омска. И, разумеется, тщательно отслеживать ход ее выполнения. Потянет губернатор или нет, не знаю.

А задуматься ему есть над чем. В начале 80-х годов прошлого столетия совхозы и колхозы продавали населению ежегодно по 228 тысяч поросят, 13 миллионов голов птицы, 9 тысяч голов КРС, в основном телок. А в 1990 году в личных подсобных хозяйствах жителей Прииртышья находилось 152 тысячи коров, а еще 436 тысяч голов были в совхозах, колхозах и в подсобных хозяйствах предприятий.

И мясо на базаре, кто не помнит, стоило 3,50. Самое дешевое по окрестностям. И со всех окрестностей, включая тогдашний Свердловск, к нам ехали за мясом. За дешевым мясом.

А сейчас? У меня нет данных в масштабе всей области. Но показателен и пример одного, совершенно типичного омского села. Вот Стародубка, где фермерствует Геннадий Руль. Восемь лет назад у населения деревни было 340 коров. А в прошедшем году люди выгнали на выпас всего 38 голов. За восемь лет подворье сократилось в девять раз. И это закономерно для всех сел.

А еще Геннадий Руль считает, что в Омской области недооценено конское мясо. Затрат на выращивание лошадей меньше, значит, мясо может быть еще дешевле. Следует только развивать мясное коневодство.

– А вообще, – заключает Геннадий Александрович, – чтобы решить проблему, губернатору нужно вспомнить, что служит он двум миллионам омичей, а не Газпрому или Сбербанку. И взяться за создание приемлемых условий проживания населения.
Снижение цены на мясо – одно из таких условий. И если это получится, уверяю, люди это оценят.

От себя же добавлю: чтобы решить проблему, надо, чтобы кто-то захотел ее решить.

Сергей Комаровских
P.S. Кроме того, Геннадий Руль предлагает концепцию программы организации в области мелкотоварных подворий, которую можно будет выполнить за два года. Но об этом – как-нибудь в другой раз.